Очень откровенное интервью "Футбол 24" с экс-защитником киевского "Динамо" и сборной Украины. "Железный" капитан Лужный, "классный пацан" Шевченко, "гад" Коновалов – мы поговорили практически обо всех.
Самым высоким еврокубковым достижением "Динамо" во времена Независимости стал выход в полуфинал Лиги чемпионов 1998/99. Его могло бы и не быть, если бы 26 августа, 18 лет назад, Александр Шовковский не парировал три удара от Вотавы, Страчени и Баранека, игроков пражской "Спарты", в серии послематчевых пенальти. А решающим ударом с отметки отличился Юрий Дмитрулин. Именно с "легкой ноги" защитника киевлян команда Лобановского сначала попала в групповой этап, а затем и в плей-офф.
Дмитрулин "завязал" еще восемь лет назад – в уже позабытом клубе "Еднисть" (Плиски). Работает в детско-юношеской футбольной школе "Динамо". Но и сейчас ветеран столичного клуба в прекрасной форме, которую по 5-балльной шкале оптимистично оценивает на 3,5. "Во второй лиге еще бы спокойно мог побегать", – убежден Юрий Михайлович. Но возобновлять игровую карьеру все же не хочет. Возможно, зря.
"Ругаться – недопустимо"
– Юрий Михайлович, чем занимались последние несколько дней?
– Находился в отпуске. Отдыхал дома. Никуда не ездил.
– За воспитанниками уже соскучились?
– Ну как вам сказать... Еще 10 дней назад я работал (Улыбается). Отпуск – очень короткий.
– Каковы ваши первые тренерские успехи?
– Я работаю уже 4 или 5 лет. Последний наш совместный с Артемом Яшкиным выпуск – это ребята 1998 года рождения. Под нашим руководством они стали чемпионами Украины, а также занимали второе место. Четверо или пятеро сейчас играют в U-19. Остальные ребята также выступают – в других украинских командах. Один вот в Португалию поехал. Грубо говоря, из 20 человек играют 13-14.
– Вы увидели эту кухню изнутри. Какие проблемы в детском футболе?
– Если брать средний возраст – 11, 12, 13 лет, то очень мало, на мой взгляд, уделяется внимания технике. Больший акцент на тактику, на результат. Победить любой ценой. А в технике мы отстаем, что очень заметно, когда наши команды выезжают на международные турниры. Мы почему-то гонимся за результатом, а он если и нужен, то разве что в последний год академической группы – то есть, в 16-17 лет. Потому что потом юноши переходят во взрослые команды, сталкиваются там с легионерами, и разница в технике заметна невооруженным глазом.
– Некоторые тренеры, чтобы "достучаться" к воспитанникам, пускают в ход грубые ругательства. А вы?
– Я очень негативно к этому отношусь. Знаете, чужих детей не бывает. Правильно? Это то же, если бы я матерился к своему сыну – ты такой-сякой... это просто некрасиво! Тем более, родители воспитанников присутствуют и на тренировках, и на матчах. Ругаться – недопустимо.
"Самое трудное, когда полетели "кресты"
– На протяжении карьеры вы 14 раз ложились под хирургический нож. С чем возникало больше всего проблем?
– Да всего понемногу было (Улыбается). Связки, мениск, надкостницы, паховые кольца...
– Какая самая сложная операция?
– Тяжелее всего пришлось, когда полетели крестообразные связки. Для доктора Линько, наверное, это несложная операция. Она продолжалась часа два. Сложность заключалась в большом сроке восстановления. Полгода нельзя даже касаться мяча. Все должно нормально срастись и восстановиться. Но особенность моего организма заключалась в том, что я очень быстро восстанавливался. После той операции на месяц быстрее, чем ожидалось, вернулся в строй.
– Как насчет депрессии? Артем Безродный рассказывал, что травмы действовали ему на мозг, он срывался и нарушал режим...
– Нет-нет-нет! Когда ты травмирован, тебя на произвол судьбы не бросают. После операции еще неделю лежишь в больнице. Затем, выписавшись, ездишь на процедуры, на базу – и так каждый день. Потом – плаваешь, разрабатываешь ногу. То есть, нет такого, что ты два-три месяца – в одиночестве сам с собой. Постоянно в команде, постоянно врачи за тобой наблюдают. Я не понимаю, почему Безродный так сказал... А где это у него было?
– В "Спартаке".
– Это за ним так "наблюдали", или как? Думаю, он сымпровизировал, потому что такого просто не может быть. Тем более, в такой команде, как "Спартак".
"Спарта"
– Самый знаменитый гол вы забили в ворота "Спарты". Согласны? Было ли что-то более запоминающееся?
– Я, в принципе, не так часто забивал... Сама игра в Чехии – очень памятная. А пенальти что? Забил-не забил. Да, я тогда реализовал свой удар, но тот матч выиграл Шовковский. Благодаря тому, что Саша потянул три пенальти, мы прошли в групповой турнир Лиги чемпионов. Конечно, приятно забить, но там играла вся команда. Тем более, после 0:1 в Киеве других вариантов не было – только победа.
– В первом матче "Динамо" подкосила недооценка?
– Возможно, какой-то процент недооценки в поражении и был. Команда, которая в прошлом сезоне разгромила "Барселону", сохранилась и даже усилилась. Но и "Спарта" – тоже не подарок. Кто знает, что произошло с настроением. Лучше об этом спросить других, потому что в киевском матче я не играл – восстанавливался после травмы. Так случилось, бывают такие игры.
– Если бы вдруг команда не смогла пробиться в групповой этап Лиги чемпионов, ожидали штрафные санкции?
– Я не думаю, что были бы штрафные санкции... Ну послушайте, в тот момент никто не думал о каких-то штрафах. Все были убеждены, что мы пройдем. Какие штрафные санкции? (Улыбается).
– Перед серией пенальти состоялся интересный диалог между Лобановским и Коноваловым...
– Это лучше у Коновалова спросить, потому что когда он рассказывает – это шедевры. Жванецкий, Задорнов – просто отдыхают. Было примерно так... После дополнительного времени все расселись группами на газоне. Лобановский выходит: "Кто будет бить?" Трое вызвались сразу – Шевченко, Ребров и Каладзе. Кто-то уже бутсы снял, кто-то стал пускать слюни – "мне плохо" – не буду называть фамилий. Лобановский ходит-ходит, руки за спиной – любимая его манера. Подходит к группке, где сидел Коновалов, наклонился и смотрит на них. "Васильевич, я могу пробить!" – не стушевался Коновалов. "Сережа, и я пробить могу. Забить нужно", – услышал в ответ. Пошел бить. "Иду такой уверенный в себе, все окей, – рассказывал потом Коновалов. – Беру разгон и "качаю" кипера. Уже трибуны за воротами разбежались кто куда, а он не "качается". Словом, неудачно пробил.
– У Шовковского уже тогда проявилась особая манера реагирования на 11-метровые. Отрабатывал ее на тренировке?
– Если честно, то я ни разу не видел. У нас не было принято после тренировок оставаться и пробивать пенальти. Но Шовковским занимался Михаил Михайлов, поэтому, наверное, это между ними обсуждалось.
– Решающий удар. Вы подходите к 11-метровой отметке. Какие мысли в тот момент?
– Перед серией пенальти я попросил Шовковского, чтобы ко мне не дошла очередь (Улыбается). Он все сделал для этого, но Коновалов, гад, все испортил. Какие мысли? Никаких! Легкий мандраж, разве что. Ничего себе не планировал, не выбирал угол, в который буду бить. Пробил на силу – и все.
– Шампанское потом было в раздевалке?
– Нет-нет-нет. Никакого шампанского! На игру приехало все руководство – зашли, поздравили нас. Мы быстро помылись, в аэропорт – и домой.
"С Шевченко жил в одной комнате"
– С вашей легкой ноги "Динамо" в том сезоне дошло до полуфинала Лиги чемпионов. Судьба битвы с "Баварией" решилась еще в Киеве?
– Думаю, что да. Нам нужно было решать все в Киеве. При счете 3:1 Косовский мог забивать четвертый... С другой стороны, когда мы играли в Мюнхене, моментов создали даже больше, чем в первом матче. Но в финал вышла "Бавария", значит, она была сильнее.
– Для команды это стало трагедией?
– Трагедия – когда умирает близкий человек. А это – футбол. Да, было неприятно, больно, обидно. Как хотите – так и называйте. Если бы вышли в финал, то может, и выиграли там.
– Капитанил в те времена Олег Лужный. Команда жила в железной дисциплине?
– Если честно, то да. Олег держал всех в железных рукавицах. На поле расслабиться было невозможно ни на секунду. Только где-то что-то – сразу кричал. Его голос слышно несмотря на то, что на трибунах 50 или 100 тысяч болельщиков. И достаточно было взглянуть на Лужного, на мимику его лица – все понимал сразу!
– Говорили, Лужный мог и по печени дать, и голову оторвать, если было за что. Не слишком далеко заходил Олег Романович?
– Я такого не помню. Жестким был – это да. Но он выкладывался в матчах на 200 процентов, поэтому понятно, что такого же требовал и от других. Это правильно. Тех, кто халявит, пытается выехать за счет других, видно сразу – по тем же видеозаписям или распечаткам. Такие люди долго не задерживались в основном составе.
– Помнится другой матч с "Баварией", когда "Динамо" проиграло в Мюнхене 1:2. Там произошел такой эпизод...
– Вы, короче, хотите намекнуть, что у нас было с Шовковским? (СаШо налетел на Дмитрулина с претензиями и толкнул его корпусом – "Футбол 24") Ну, легкое недоразумение. Я думал, что Саша выйдет из ворот и выбьет мяч, а Саша думал, что это сделаю я. Не разобрались в ситуации. Это такое, игровые моменты. Мы через 15 секунд уже все забыли.
– Андрей Шевченко домилановской эпохи. Леоненко, например, рассказывал, что Шева курил. Было такое?
– Почему вы Шевченко не позвоните и не спросите?
– Это практически нереально.
– Скажем так, по молодости мы все допускаем какие-то ошибки. Я с Шевченко жил в одной комнате. Это был классный пацан. Больше ничего не скажу. Это его жизнь, и я не имею права рассказывать, что он делал, а чего не делал. Профессионал с большой буквы – вот и все.
"И тут звонок Хацкевича: "Гусин разбился"
– С кем вы дружили в "Динамо"?
– Я не скажу, что у нас там братья по крови, но со всеми были хорошие, ровные отношения. Не было раздробленности на группы балканцев, бразильцев или еще кого-то. Если собиралась вся команда – это вся.
– Вы часто рыбачили с Хацкевичем и Белькевичем. Какой самый большой улов вспоминается?
– Ловили всегда много и хорошо. Помню, поехали как-то с Хацкевичем на щуку и окуня. Компания собралась большая, человек 15, отправились тремя машинами. Отлично провели время, а звание лучшего рыбака получил мой брат – за то, что проспал все это время (Смеется). Лег спать, приехав на природу, а проснулся, когда мы вернулись с рыбой.
– Простите за деликатный вопрос, но как вы пережили потерю Белькевича и Гусина? Оправились ли сейчас от этих трагедий?
– Это, конечно, трудно... Как раз был на рыбалке, когда мне позвонили и сообщили, что Валик умер. Я сначала, если честно, не поверил. Думал, пошутили. Перезваниваю одному, другому, третьему – все-таки умер. Сказать, что я был в шоке – ничего не сказать. Никто не мог в это поверить. За 2-3 дня до этого я общался с Белькевичем, все было нормально. Ну как "нормально"... Когда человека увольняют из команды, которой он отдал сердце и душу, можно только представить, как он себя чувствовал. Тромб, не тромб. Шок. Просто шок. Такие люди, в 40 лет – это очень больно.
"Это невозможно пережить. Ничего не помогает". 7 цитат из болезненного интервью матери Андрея Гусина
С Андреем Гусиным – та же ситуация. Были вместе на матче – смотрели U-21 или U-19 уже не помню. И тут звонок Хацкевича: "Гусин разбился". "Насмерть?" – "Не знаю". Через 2-3 минуты: "Да, смерть". Неприятно на эту тему разговаривать. Между этими событиями мне позвонили: "Баль умер". Какая-то непонятная черная полоса.
– Не снятся вам ребята?
– Иногда снятся. Мы очень часто общаемся с женой Валика, которая является подругой моей жены. Их квартира вся в фотографиях Белькевича. Приятно посмотреть. Заходишь, а он – как живой. Будто только что вышел из квартиры за хлебушком. Все его вещи, все призы.
"Я – футболист" – "А мне пофиг. Я люблю греблю"
– Когда-то "Динамо" начинало розыгрыш Кубка Украины выездами в глубинку. Самое экзотическое путешествие, которое можете вспомнить?
– Сразу вспоминается игра с командой "Уголек". Там вместо трибун были насыпаны валы, и люди сидели "пятой точкой" на этих горках (Улыбается). Больше ничего вспомнить не могу. Такие матчи не особо откладываются в памяти.
– В начале 2000-х "Шахтер" впервые отобрал у "Динамо" чемпионский титул. Вы рассказывали, что "горняки" финансово стимулировали ваших соперников...
– Это всем было известно. Все решалось на самых высоких уровнях. Насколько я понимаю, заходили люди от президента, вице-президента и предлагали за победу столько-то, за ничью столько-то. Играли мы с "Днепром" в последнем туре сезона 2000/01, и пацаны после матча рассказывали: "Динамо" забивает, я смотрю, а там моя машина поехала", или "Вижу, как мою квартиру выкупили". В то время людям предлагали просто сказочные деньги. Суммы доходили до 2-3 миллионов долларов.
– Уже в те времена противостояние "Динамо" и "Шахтера" достигало высокого градуса, но таких откровенных схваток как сейчас, не было. Почему?
– Я думаю, это нагнетание со стороны персон, принадлежащих к клубам, но не принадлежащих к футболу. А там дальше – как хотите, так и расшифровывайте. Я фамилий называть не буду. Эти матчи – это напряжение, эмоции, но когда люди говорят такие вещи, которые просто на голову не налезают, то сами понимаете...
Раньше действительно такого не было. Мы все играли за сборную Украины, выходили, обнимались. Отношения сохранились до сих пор. Я, например, недавно ездил с Геной Зубовым в Закарпатье, играли за ветеранов. Я с ним могу и рюмку выпить, и то, и сё... На футбольном поле друзей нет – это понятно. Но у нас до откровенного хамства дело не доходило. А сейчас это раздувают люди, которые рядом с командой. Если бы не это, обиды забылись бы уже на следующий день. Такое происходит практически в каждом матче, поверьте мне.
– Вы надевали капитанскую повязку "Динамо". Какие это ощущение?
– Когда тебе доверяют эту миссию – эмоции невероятные. Чувство гордости. Ты выходишь на поле капитаном "Динамо" (Киев). Как говорил герой одного фильма: "Такое бывает раз в жизни, и то – не у каждого". Об этом можно только мечтать.
– Ваша популярность помогала вам в обычной жизни?
– Я стараюсь это не афишировать и не пользоваться своими заслугами.
– Но, наверное, у каждого футболиста был опыт общения с ГАИ...
– Когда я играл, такое бывало. Пока играешь – тебя узнают, ты – успешный, знаменитый. Когда закончил – лучше не вспоминать. Особенно это касается недавних времен. "Ага, ты футболист?! Зарабатываешь дофига, значит". В таком случае сдерут еще больше, чем собирались. Не то, что раньше: "Ой, елки-палки, не узнали. Простите". Отпускали и даже предупреждали, где стоит следующий пост ГАИ.
Хотя бывали и противоположные случаи. Ехал Дима Михайленко. "Я – футболист" – "А мне пофиг. Я люблю греблю". Причем, "попал" в ста метрах от динамовской базы в Конча-Заспе. Нормально так "попал" (Улыбается).
– Гусин, Каладзе, Милевский любили езду на безумной скорости. А вы?
– Если нормальная трасса и нормальная ситуация, то почему бы не нажать на газ? Если вам кто-то будет рассказывать, мол, тот или иной футболист – спокойный водитель, не верьте. Это азарт, адреналин! Никто не будет ехать спокойно по нормальной дороге. Все гоняли по мере возможностей своих машин.
Гусин и Каладзе не ездили – летали. Бывало, они заключали пари – кто быстрее доедет до базы. Когда об этом узнал Лобановский, то приказал отобрать права у обоих. На один день.
"Не знаю, кто спаивал Ринкона"
– В 2000-х началось засилье легионеров в "Динамо". Кто из них №1?
– Одного выделить трудно. Хорошим футболистом был Ринкон. Классными игроками оказались Чернат, Пеев... Могу так сразу назвать 6-7 фамилий. Гавранчич, Саблич, Гиоане. Другие – так себе, пришли и ушли.
– Диого Ринкон потом вспоминал, что в Киеве чуть не спился. Кто ему так щедро наливал?
– Когда "Динамо" начало массово закупать иностранцев, коллектив стал разбиваться на группировки. Я не знаю, кто его спаивал. На мой взгляд, все зависит от тебя – или хочешь, или не хочешь, чтобы тебя напоили. Следовательно, они сами так "замечательно" проводили свободное время.
– Родриго и Клебер. Оба были задористыми и любителями драк...
– Наверное, все знают, что Клебер подрался на тренировке с Пеевым. Бразилец, во-первых, был неправ. Тренировка при Сабо (это он привез тех бразильцев) – квадрат на полполя, игра один в один. Пеев начал возить Клебера, тот не выдержал – и по ногам. Он же форвард, бегать не особо любит. Жора развернулся и дал в "табло". Их разняли, Пеева выгнали с тренировки, потом отстранили. Словом, болгарин остался виноват с точки зрения тренера. Хотя все пацаны понимали ситуацию по-другому.
Шацких: Родриго мы дали прозвище "Че Гевара" – помню, как он дрался с Алиевым за штрафной
Ну а Родриго не поделил штрафной с Алиевым. Вообщем они были добродушными ребятами, любили посмеяться. Единственный весомый минус – ленивые. Сюда приехали в роли игроков основного состава, поэтому им ничего не нужно было доказывать на тренировках. Знали, что все равно попадут в старт. При Лобановском существовал принцип: кто себя проявит на тренировках лучше – тот будет играть. А тут пришли другие правила: я буду играть, потому что приехал из Бразилии.
"Селезнев погнался за длинным рублем"
– Фактически, карьеру вы закончили в "Шиннике". Учитывая нынешние политические реалии, решились бы снова переехать в Россию?
– Не-е-ет. В Россию я бы не поехал ни при каких обстоятельствах. Несмотря на то, что некоторым "семью кормить нечем". Вы поймите: то, что в свое время зарабатывали мы, и то, что зарабатывают сейчас – это даже не такая разница, о которой говорят в Одессе. Они получают огромнейшие суммы . И когда тот же Селезнев говорит, что нечем кормить семью – это просто смешно! В его команде выступает пацан, который – волонтер, который ездит и поддерживает наших воинов, который ненавидит войну и русских, а он едет в страну-агрессор и рассказывает, что нужно кормить семью. А через 2-3 месяца переходит в "Шахтер"... Погнался за длинным рублем. Ну, это его выбор и его жизнь. Если бы у меня была такая ситуация, как у Селезнева, я бы поступил по-другому.
На фото: Юрий Дмитрулин, Виталий Косовский, Никита Дмитрулин
– Часто обуваете бутсы?
– С детьми бегаю постоянно. Езжу Украиной с ветеранами. Вот и все.
– Как оцениваете свою физическую форму?
– Вам по 5-балльной шкале? Где-то на 3,5. Во второй лиге еще бы запросто мог поиграть. Наверное все, кто сейчас выступает за ветеранов, могут играть во Второй лиге и быть в тройке призеров.
– У вас подрастают сын Никита и дочь Николетта. Какие таланты у них?
– У Никиты, как и у вас, есть тяга к журналистике. Статьи, анализ – это его. Я одобряю, он – молодец. Это его выбор, мне же не хотелось заставлять сына заниматься футболом. Зачем, если человек не хочет? Ну а дочь у нас очень разносторонняя. То в танцах, то в рукоделии, еще в чем-то. Словом, она еще ищет себя.