Вторая, огнеопасная часть интервью "Футбол 24" с бывшим наставником "Днепра", "Динамо", "Ильичевца" и "Ворсклы".
Николай Петрович – нарасхват. После новости "Футбол 24" о том, что Павлов больше не планирует возвращаться на тренерскую скамью, 62-летний специалист раздал немало интервью. Мы – туда же. На приглашение к разговору он реагирует с энтузиазмом, однако выдвигает одно требование: "Постарайся, родной, с вопросами. Не хочу в очередной раз отвечать на одно и то же".
"Благодарен судьбе за дружбу с Блохиным". Почему Николай Павлов пишет книгу, когда попробовал алкоголь и как стал капитаном "Днепра". Part I
Во второй части большого интервью Павлов вспоминает общение с Лобановским, отрицает участие в договорных матчах, пересказывает брутальный диалог с Сергеем Керницким. А еще здесь Рыкун, Кварцяный, "Днепр", Леонид Кучма и прифронтовой Мариуполь. Много, очень много огня!
"Кучеревский с Кучмой выпивали несколько рюмок коньяка"
– Начало тренерской работы закончилось для вас неудачей – никопольский "Колос" занял последнее, 22-е место в Первой лиге. Сильно разочаровались?
– Мне в этой ситуации помог Геннадий Жиздик. Когда я заканчивал Высшую школу тренеров, мог оказаться в "Днепре", но отказался, имея на то свои причины. А Жиздик предупредил: "В Никополе ты – покойник. Владимир Остапченко, первый секретарь райкома, ушел – там ничего не будет". Я не верил. В итоге пришлось пройти через такое, что, возможно, некоторые за всю жизнь не проходят. Я даже не доработал до конца чемпионата – лег на операцию. Затем получил предложение возглавить "Таврию". Приехал туда на костылях. На следующий день их отбросил и принялся за работу. Видите, как в моей карьере: я начинал – команда вылетела, и заканчивал – тоже вылетела (Улыбается). В других случаях у меня были хорошие команды и серьезные результаты.
– Операция – последствия травмы, полученной в матче за сборную СССР от Руди Фёллера?
– Именно так. Я после этого эпизода пережил три операции, когда закончил играть в футбол. Впоследствии меня прооперировали в Никополе уже в качестве тренера.
– Развал Союза вы застали в "Днепре", где пересеклись с Леонидом Кучмой. Насколько этот человек жил футболом?
– Всегда "Днепр" был командой "Южмаша". Гендиректор Александр Макаров делал все для клуба. После него эту должность занял Леонид Кучма. Он приезжал на базу "Днепра", когда главным тренером был еще Евгений Кучеревский, а я работал помощником. Мефодьевич с Даниловичем вдвоем парились в бане, а я ассистировал, накрывал, обливал. Они выпивали несколько рюмок коньяка, выкуривали по хорошей сигарете Marlboro, а я выполнял функции официанта. Как адъютант – находился рядом.
Когда мы в сезоне 1992/93 обыграли киевское "Динамо", Кучма уже был премьер-министром. Я праздновал победу в каком-то ресторане. Меня нашли в 9 вечера, привезли в приемную директора завода Алексеева, и по внутренней правительственной линии Леонид Данилович поздравил меня с победой над "Динамо".
Затем наступил период, когда я оказался в "Динамо" и обо мне много писали, мол, Павлов плохой, бежал из клуба, еще и футболистов с собой прихватил. Когда приезжал Кучма, он здоровался со мной, как со всеми, но как-то так улыбался. Все стало на свои места, когда я выиграл с "Динамо" Кубок Украины, обыграв в финале винницкую "Ниву". Кучма всем пожал руки, а меня обнял. Григорий Суркис, увидев это, сказал: "Ну, теперь я понял, что Леонид Данилович тебя простил".
– Сезон, когда "Днепр" проиграл "Динамо" чемпионский титул только из-за худшей разницы забитых и пропущенных мячей. Чувствовали ли вы, что киевлянам помогают арбитры, федерация?
– Об арбитрах даже ничего говорить не буду – это однозначно. Второй момент – функционеры из ФФУ. Они между двумя кругами чемпионата переделали регламент. Понятно, что "Динамо" забивало больше – за них играли такие футболисты, как Леоненко и так далее. А с приходом на тренерскую должность Михаила Фоменко "динамовцы" стали забивать еще больше. Но хочу сказать (и это не только мое мнение), что по игре, которую "Днепр" демонстрировал на протяжении года, по футболистам, которые вызывались в национальную сборную, и по личным встречам (в Киеве проиграли 1:2, дома победили 1:0 ) мы были лучше них. "Днепр" заслуживал чемпионства.
– Есть тогдашняя история, что вы приняли участие в драке с болельщиками, защищая футболистов "Днепра". Еще когда-нибудь приходилось махать кулаками?
– Еще было в Куйбышеве, когда меня пожизненно дисквалифицировали, а двух футболистов посадили в тюрьму. Так случилось, что мы подрались в ресторане. Рядом сидели молодые люди в штатском, которые оказались милиционерами. И за сопротивление правоохранителям нас "закрыли".
"Сабо сказал, что уходит в отставку. Потом мы хорошо выпили"
– Почему вы, кстати, покинули "Днепр"?
– Конкретного разговора с Григорием Суркисом о моем переходе в "Динамо" не было. Но он озвучил, что в Киеве создается суперклуб, где будут собирать лучших футболистов для серьезных успехов на европейской арене. Затем, когда я увидел, что "Южмаш" денег не платит, когда мне надоело искать спонсоров и меценатов, позвонил Григорию Михайловичу и спросил: "Договоренность остается в силе?" – "Да".
Все футболисты, которые тогда перешли со мной в "Динамо", и их родители мне благодарны. Я приведу один пример. Если бы Похлебаев остался в "Днепре", и тяжело заболел, такого отношения, как от "Динамо", у него бы там не было. А Григорий и Игорь Михайлович до сих пор оказывают материальную помощь матери этого футболиста. Говорю это ответственно по одной причине: когда погиб Леша Сасько, футболисты ездили, продукты отвозили, маме помогали, кто чем мог. Только я ушел из "Днепра", и футболисты вместе со мной, помощь прервалась.
– Есть известное фото, как вы сидите рядом с Йожефом Сабо и энергично дирижируете игрой "Динамо". Прислушивался ли Йожеф Йожефович к вашим советам?
– (Смеется) Я его взял себе консультантом, когда был исполняющим обязанности, поэтому это он мне мог подсказывать. Когда же Сабо вернули главным тренером (я принимал в этом непосредственное участие), то он, наверное, понял, что я тоже имею право что-то подсказывать. В то время, возможно, и были какие-то недомолвки. Зато сейчас, когда встречаемся с Йожефом Йожефовичем, мы так обнимаемся, так целуемся! Благодарен судьбе, что у меня есть такой наставник. А в свое время вместе с Трошкиным и Мунтяном был моим кумиром.
– Помню наше старое интервью. "Лучший день в жизни был рядом с Лобановским", – сказали вы тогда. Хочется подробностей...
– Я был у него дома, сидели несколько часов. Говорили, вспоминали... Расскажу вам другой момент. Когда мы стали чемпионами, с Лобановским уже велись переговоры. Состоялась встреча в клубе, на которую приехало все руководство. А у меня именно тогда, 20 июня, День рождения. Поздравили, вручили подарок.
Валерий Васильевич начал рассказывать, каким видит "Динамо". Раньше я побывал у него дома. Рассказал ему абсолютно все о клубе, в том числе и о том, что, по моему мнению, делается неправильно. И в своем выступлении Лобановский привел 2-3 примера из того, что услышал от меня. Но подал это завуалировано, будто где-то в Африке увидел. "Такого в киевском "Динамо" быть не должно", – подчеркнул. Сам факт того, что озвучил это от своего имени, подтвердил правильность моих мыслей. Это был лучший подарок в моей жизни на День рождения.
– Грандиозно!
– Некоторые тренеры оправдываются, что работают не по конспектам Лобановского. А я не стесняюсь – тренировал, как Лобановский. Все лучшее взял от него, и конспекты, кстати, тоже. Расскажу историю. Когда меня назначили "и.о." главного тренера "Динамо", я занял кабинет, где когда-то работал Валерий Васильевич. Взявшись наводить порядок, нашел между бумагами много конспектов и ежегодников. Спрашиваю у бабушки Оли, легендарной работницы базы: "А чей это почерк?" "Валерия Васильевича", – отвечает. Я схватил эти реликвии, принес домой и спрятал. Тогда мы с Лобановским еще не были знакомы.
Ялта. "Динамо" на сборах. Подхожу к Лобановскому: "Валерий Васильевич, меня совесть мучает уже много лет". Посмотрел на меня свысока: "Почему?" "Вы знаете, я нашел ваши конспекты и ежегодники, забрал себе. Многому научился с их помощью. Простите". А он мне говорит: "Николай Петрович, почему я вас должен прощать? Могу задать вопрос только себе: неужели раньше до этих конспектов никому не было дела?" (Смеется) А в том кабинете передо мной работали Пузач, Сабо, Фоменко, Онищенко...
– Почему вы не остались в команде Лобановского, а пошли тренировать "Таврию"?
– Перед тем был случай, когда мы проиграли в Полтаве 3:4. После матча Йожеф Йожефович сказал, что уходит в отставку. В раздевалке вместо себя назначил Толика Демьяненко. Я, как начальник команды, возразил: "Вы не имеете права этого делать. Есть руководители клуба, которые будут принимать решение". Затем мы в автобусе хорошо выпили.
А Сабо же кроме "Динамо" возглавлял национальную сборную. Позвонил Григорий Суркис: "Если Йожеф Йожефович не выведет сборную на матч с Португалией – вы все будете уволены". Я ответил: "С удовольствием покину эту команду". Когда затем состоялось собрание, я в присутствии всех футболистов сказал, что в структуре "Динамо" такой должности как начальник команды не должно быть вообще. Встал, поблагодарил и ушел. Со мной связались другие клубы – выбрал "Таврию".
"Меня невозможно было подсидеть"
– В те времена главный тренер, наверное, был лишен роскоши просто тренировать. Приходилось выбивать материальные блага для своих подопечных...
– Было такое. Во всех командах, где я работал, брал на себя эту миссию и решал бытовые вопросы. Сейчас читаешь интервью главных тренеров, а они отвечают: "Это не мои заботы. Мое дело – тренировать". Я же, ведя переговоры с клубами, всегда спрашивал: какие футболисты в команде, сроки их контрактов и какую зарплату они получают. Если руководство клуба мне отвечало, мол, коммерческая тайна, я с ними даже не разговаривал. Предпоследний вопрос всегда касался зарплаты моих помощников, и только последний – условий личного контракта.
– В каком клубе работалось комфортнее?
– Мои лучшие годы прошли в Полтаве. Во-первых, президент Бабаев и почетный президент Жеваго были моложе меня. Всегда прислушивались, никогда со мной не общались на повышенных тонах. Уважали меня не только как тренера, а как человека, старшего от них на 15-20 лет. Задержек с зарплатой не было даже на один день. То же касается и премиальных.
Моими помощниками были Тарахтий и Дирявка – бывшие подопечные, которые заслужили шанс проявить себя в качестве тренеров. Ну а о Балане я уже упоминал – могу говорить о нем часами, днями и неделями. Порядочнее человека не встречал. Балан все доказал, когда работал главным тренером – после меня повторил лучший результат в Мариуполе, заняв четвертое место в чемпионате и выйдя в полуфинал Кубка Украины. К сожалению, потом помощники Балана не дали ему возможности проявить себя. Его банально подсидели. При мне такого никогда бы не произошло. Меня невозможно было подсидеть. Если окружали гниды, я разбирался очень быстро. Жизнь потом подтверждала правильность моих кадровых решений.
– В "Ворскле", говорите, на вас не повышали голос. А как в "Металлурге"/"Ильичевце"? Владимир Бойко срывался на крик?
– В последний год – да. Я в присутствии футболистов выгонял его и мэра города из раздевалки. На этот раз не они на меня, а я на них повышал голос. Было за что. Но о Владимире Семеновиче – или хорошо, или никак.
– Из-за скандала с арбитром Годуляном вы около трех лет провели вне футбола...
– Все почему-то пишут, что это был Годулян. На самом деле речь идет о львовском арбитре... (Вспоминает) Как же его звали? Вспомнил – Шандор!
– А к какому арбитру у вас всегда было меньше всего претензий?
– К Игорю Хиблину. А также львовянину Ярославу Грисьо. Вот этих двух считаю лучшими судьями за всю историю украинского чемпионата.
– Дальше будет щекотливый вопрос. Мариупольский клуб практически всегда...
– (Перебивает) О договорных матчах?
– Да.
– (Смеется)
– Итак, вашу команду обвиняли, что она сливает "Шахтеру".
– Эти разговоры были, есть и будут всегда. Ведь клубы из одного региона, большинство футболистов одной команды принадлежат другой. Как по-другому? Договорные матчи – это те, за которые платят деньги. Может, футболистам что-то платили? Мне никто никогда ничего не платил. Вместе с тем я никогда не ставил перед собой задачу кровь из носа обыграть Луческу, Кучеревского или Лобановского. Я с большим уважением относился к ним и понимал, что их ожидают игры Лиги чемпионов, Кубка УЕФА. Но в моей карьере были матчи, когда я и "Шахтер", и "Динамо", и "Днепр" побеждал.
Людей, которые поднимают тему договорных матчей, можно охарактеризовать следующими словами: каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. А я все время находился в центре событий. Как мне было проводить эти матчи – только я один знаю. И футболисты команды.
– А другие команды предлагали вам когда-нибудь сдать матч?
– Читал высказывания футболистов старшего поколения, чем я. Договорные игры были, есть и будут. Придумал их не Павлов – это были люди старше, опытнее и титулованнее меня. Не знаю, кто принес это зло. А то, что сейчас подключен тотализатор, делает ситуацию намного страшнее, чем те игры, о которых мы с вами говорили.
... Был период, когда я проигрывал "Динамо" – меня доставали в Донецке. Когда приехал на Восток – доставали киевские.
Такое впечатление, что в украинском футболе никто не играл договорных матчей – один Павлов. Если я в этих делах такой дока, то почему меня не пригласят в комитет этики? Кто может решить проблему, как не человек, который в этом участвует? Я им подскажу, как действовать. Но меня никто не приглашает. Тем, в чем меня обвиняют, не занимался ни я, ни мои футболисты. До смешного доходит!
"Кварцяный поступил, как трус"
– Кого из оппонентов по тренерскому цеху вы больше всех уважаете, а с кем отношения не сложились? Там, например, Кварцяный на вас обижался....
– А как Кварцяный на меня мог не обижаться, если он поступил, как трус – я даже не знаю, как это назвать. В Мариуполе – ситуация. Но народ приглашает, Павлов приглашает, футболисты "Ильичевца" там работают. Я предупредил, что собираюсь ехать в Запорожье, чтобы встретить "Волынь", а он не поехал, не привез свою команду!
А Керницкий футбол видел с вертолета, как Сабо сказал. Он давал интервью, как с самолета. "Черноморец" же тоже отказался прибыть – нам пришлось ехать в Одессу. А потом команды вообще перестали к нам ездить. Позвонил мне и говорит: "Это Керницкий". Кто такой Керницкий? Позвонил бы Григорчук – другое дело. "О, привет!" – Отвечаю. "Я от вас всего лишь на несколько лет моложе, – говорит. – А вы меня на "ты" называете". Парирую: "Ты знаешь, если бы я, знакомясь с бл**ями, говорил – я Николай Петрович – мне бы ни одна бл**ь не дала". И послал его подальше.
– Вы просто огонь!
– Свидетелем разговора был Канана – может подтвердить. "Кварцяный не привез команду, но он хотя бы тренер, – говорю Керницкому. – А ты кто такой?" Он, видите ли, отвечал за безопасность футболистов. А я, находясь в Мариуполе, когда 9 мая расстреливали МВД и все остальное? Мои футболисты дальше балкона носа не высовывали. Я там был, я там жил, я знаю. Но во всяком случае в 2014-м там было безопаснее, чем потом.
– В ваших руках находился бесценный бриллиант, о котором Евгений Кучеревский однажды сказал: "Когда Рикуна принесли пьяного, я хотел его шандарахнуть". Как вам удавалось строить с Сашей рабочий процесс?
– Расскажу такой случай. Когда Рыкун оказался в "Металлисте", звонит мне Мирон Маркевич. "Петрович, что ты делал с Сашей, когда он приходил пьяный?" – "Мирон, у меня Рыкун никогда не приходил на тренировку пьяным". Он мог после игры поехать куда-то в Днепропетровск бухать, но на работу приезжал нормальный.
Был еще у меня такой Котюк. На сборах в Турции он выпил пивка, а я об этом узнал. Пригласил их вдвоем с Рыкуном к себе на шестой этаж. И когда они переступили порог, самым простым выходом для них было выброситься с балкона. Но я не позволил им этого сделать (Смеется).
"Игра мертва без гения касаний". Почему Рыкун не стал Зиданом
Поэтому говорю Маркевичу: "Если у вас уже завтра игра, а вы не знаете, что с ним делать, я вам ничего советовать не буду. Это полная вседозволенность!" Талант Рикуна позволял ему в окружении таких футболистов, которые были в "Металлисте", играть до ста лет. А вот у меня Саше нужно было проявлять все свои лучшие качества.
С Рыкуном, кстати, созваниваемся до сих пор. Он сильно изменился – с двух ночи до пяти утра уже не наяривает. Знает, что в 10 вечера я ложусь спать (Улыбается). Плюс – начал вести более здоровый образ жизни.
– Рыкун заканчивал в вашей "Ворскле" – с очевидно лишним весом. Печальное было для вас зрелище?
– Когда он приехал ко мне в Полтаву, я его сначала не узнал. Но за две недели работы Рыкун сбросил сразу 8 килограммов.
"В Мариуполе был только я и мои футболисты"
– В "Ильичевце" вы дорабатывали под звуки выстрелов и артиллерийских залпов. Какой была атмосфера в команде? Шок, паника?
– Было очень плохое отношение со стороны руководства клуба. Владимир Бойко в это время болел и не появлялся. А в клубе с целью экономии нас хотели отправить в Новомосковск и поселить в каком пионерском лагере – в принудительном порядке. Никто даже не говорил о наличии футбольных полей. Хотя в Мариуполе люди продолжали жить, работать.
У нас был тренерский совет и я вызвал Диму Есина, у которого двое детей. Он – родом из Мариуполя. Говорю: "Дима, ты местный, лучше чувствуешь ситуацию, которая сложилась. Если скажешь, что отсюда нужно выезжать – мы уедем". "Нет, – отвечает. – Нам никуда не нужно ехать. В крайнем случае, если начнут стрелять из Донецка, мы уедем с другой стороны – через Бердянск".
У нас всех были упакованы сумки. Я в это время ни разу не покинул Мариуполь. Семья – в Киеве, все годы я жил в Мариуполе сам. "Ребята, – обращался к команде. – У меня тоже есть семья, дети, внуки. Если я вас покину – тогда разбегайтесь. А пока я с вами". В конце концов, силой никто никого не держал. Несколько футболистов все-таки уехали из команды. У них существовали действующие контракты, но клуб отпустил, чтобы не платить деньги.
Гринь: Тренировались под звуки канонады, кто-то уже сидел на чемоданах – было страшно
Знаете такое выражение: "Есть команда, а есть клуб"? Клуб, который призван способствовать команде, взял курс на сокращение этого, того, другого. Хотя деньги там были на том же уровне, что и до войны. Ох, не могу это вспоминать, потому что как ножом по сердцу.
Еще такой момент. У нас были футболисты Кравченко и Шапаренко, которые еще учились в школе. Больше, чем полторы тысячи гривен, им не выплачивали. Я настаивал, чтобы клуб подписал с ними контракты – есть такое письмо, адресованное Бойко и спортивному директору Канани, с моей подписью. Просил, чтобы им подняли зарплату до 2500 гривен – ребята уже выходили в основном составе. И никто этого письма не подписал! Затем футболисты оказались в "Динамо". Чохонелидзе звонил детским тренерам. Мне никто не звонил – я только от тренеров узнал, что ребятами в Киеве интересуются, и ударил в набат. Сейчас там разговоры пошли: "Да это Павлов отпустил". Как я мог их отпустить?! У меня не было такого права.
Как можно работать, если в клубе была такая атмосфера? Зато в команде существовали прекрасные, золотые человеческие отношения. Когда начали стрелять, к нам никто из руководства не приезжал. Был только я и моя команда. Рассказывал ребятам, как бы я вел себя в этой ситуации на должностях президента, премьер-министра, директора комбината имени Ильича, главного тренера команды. "А сейчас вам расскажу, как ваш отец, как ваш дедушка". Некоторые удивляются, почему я не ушел раньше. Да потому что относился к футболистам, как к родным детям. Думаете, я мало звонков от жены и дочери получал? "Приезжай скорее, там же убивают!"
– На передовой у вас был свой человек, который докладывал ситуацию – грозит ли Мариуполю опасность...
– Ой, это Вадик Коробенко, журналист, который вел мой блог на одном из сайтов. Возвращаемся ночью с выездного матча. На блокпосту у водителя проверяют документы. "А Николай Петрович есть?" – спрашивает военный. Оказалось, что это – Коробенко. Мы тогда впервые встретились вживую. "Что нас ждет? Сдадут Мариуполь или не сдадут", – спрашиваю. И он мне все подробно объяснил.
Когда потом приходилось успокаивать футболистов, я говорил: "Ребята, у меня там есть информатор. Если какая-то опасность – будем знать первые" (Улыбается). Мы сбрасывались деньгами, брали мячи, футболки и отвозили нашим солдатам. Нас там встречали как героев.
– Как поживаете сейчас? Какой ваш среднестатистический режим дня?
– Просыпаюсь в 5:00-5:30. Выпиваю на балконе чашку воды или кофе. У меня там прекрасный вид – на улицу, реку. Затем иду кормить голубей, кроликов, собаку. Привожу в порядок бани, если это понедельник. У меня есть свой небольшой тренажерный зал и бассейн. Занимаюсь там через день. Дважды в неделю парюсь в бане. В частности, в воскресенье эта процедура может длиться 5-6 часов. В середине недели обязательно езжу в парк Партизанской Славы. Оставляю машину и прогуливаюсь в течение часа. Теперь досуг совмещаю с работой, плюс – даю по 1-2 интервью в день (Смеется). В 22:00 я уже в постели.
– Опишите свое внутреннее состояние. На сколько лет себя чувствуете?
– А как это определить? На турнике подтянулся 15 раз – вот тебе и ответ (Смеется). Подними меня на спор в любое время дня и ночи – я подтянусь.
Каким Николай Павлов был в молодости: прощальный матч, фантастический "Днепр" и чемпионство "Динамо"