Откровенное интервью "Футбол 24" с нигерийским экс-защитником "Динамо", "Ворсклы", "Таврии", "Волыни" и "Зари", который подозревает Михаила Фоменко в клевете, а Виталия Кварцяного считает отцом.
Мой звонок застал Гаррисона Омоко на... станции технического обслуживания. "Сломался стеклоподъемник. А если я уже сюда заехал – то надо другие проблемы устранить", – говорит 35-летний нигериец, который осенью сыграл за второлиговый клуб "Арсенал-Киевщина", хотя в свое время был на хорошем счету в Высшей лиге и УПЛ . А начиналась карьера вообще сказочно – на его трансфер в киевское "Динамо" дал добро сам Валерий Лобановский.
С тех пор жизнь сильно попробовала Гаррисона "на зуб". Были здесь суровые университеты Кварцяного, некрасивое прощание с "Таврией" и даже 46 дней заключения в Объединенных Арабских Эмиратах. Пока работники СТО суетились вокруг автомобиля Омоко, он дал "Футбол 24" развернутое интервью.
"К украинской зиме жизнь меня не готовила"
– Гаррисон, чем сейчас заняты?
– Скажем так: особо ничем. Недавно закончил тренерские курсы на категории А+В. В конце октября получил диплом. Теперь могу работать ассистентом главного тренера в УПЛ, или возглавлять коллективы Первой и Второй лиг. Но пока не получил никаких предложений.
– На каком языке выполняли задания?
– Я понимаю русский и украинский, но писать на них трудно. Иногда мне помогали. Я писал на английском, а потом это переводили.
– В Украине вы живете уже более 16 лет. К зиме, снегу, холоду удалось адаптироваться?
– Да, этого времени достаточно, чтобы привыкнуть.
– Ваши худшие воспоминания об украинской зиме?
– Это был вообще ужас. Тем более, в Украину я приехал из Израиля, где также тепло. Это произошло, если не ошибаюсь, 9 января 2000 года. Приземлились в Борисполе, я вышел из самолета и был очень удивлен. Такого я еще тогда нигде не видел, жизнь меня к этому не готовила (Улыбается). Страшно было где-то в течение 3-х лет. Потом уже привык, все нормально.
Некоторый период зимней паузы я проводил дома, в Нигерии. И зимние сборы часто проходили в Турции, там тепло. Поэтому пришлось непросто, но можно было как-то выдержать.
– А какие зимние температурные режимы на вашей родине?
– У нас не бывает зимы. Самая низкая температура – где-то в районе "плюс 17".
– Каким было ваше детство? Какие развлечения доступны детям в Нигерии?
– Абсолютно все время ты проводишь на улице. Футбол, другие игры. Мой родной город Варри считается одним из самых богатых в Нигерии, потому что там есть нефть. Но поиграть в зале – нет такой возможности. Мячи у нас были всегда, но старенькие, спущенные, потрепанные.
– Сколько у вас братьев и сестер?
– Нас пятеро росло. У меня два брата и две сестры. Братья также играли в футбол, но больше – ради удовольствия, на любительском уровне.
"В Нигерии похищают людей, чтобы получить выкуп"
– Вы родились в одном городе с Самсоном Годвином. Пересекались раньше, или познакомились уже в Украине?
– Да, мы были знакомы раньше. Наш город – не такой уж и большой. Здесь практически каждый каждого знает. Особенно, если занимаешься футболом. Мы с Самсоном играли друг против друга за разные команды в чемпионате Нигерии. Когда оба оказались в Украине – пытались контактировать и поддерживать друг друга. Наше общение продолжается.
– Годвин рассказывал, что жить в Варри – опасно ...
– Опасность притаилась на улицах. У нас процветает пиратство – назовем это так. Как я уже говорил, город считается богатым из-за нефти. Но простое население этого не чувствует на себе. Крупные компании получают прибыли, однако до бедных людей им дела нет. Народ нуждается в деньгах. Поэтому если на улицах Варри видят богатого человека – его пытаются похитить, чтобы потом получить выкуп. Это то, что там происходило ранее и происходит сейчас, хотя, возможно, в меньших масштабах.
В 2014 или 2015 году я возил в Нигерию свою украинскую семью. Долетели нормально, жили там и без приключений вернулись назад. Это уже кому как повезет.
– В 90-х ваш город страдал от конфликта между тремя этническими группами – итсекири, урхобо и иджо. Что стало причиной разборок?
– Между ними эти конфликты происходят периодически и очень быстро воспламеняются. Иджо живут там, где есть залежи нефти. А руководство – это представители итсекири. Считается, что состоятельные нигерийцы не хотят помогать бедным слоям населения. Это приводит к столкновениям и раздорам между ними.
– В 1999 вы сыграли один матч за сборную Нигерии. Какие воспоминания?
– Перед этим матчем с Грецией я дважды сыграл за олимпийскую сборную своей страны. Это были поединки, которые предшествовали выступлению нашей команды на Олимпиаде-2000 в Сиднее. На сами Игры я не попал, так как для этого нужно было иметь хорошую игровую практику в зарубежных клубах. Квалификация – пожалуйста, здесь играют ребята из родного чемпионата. Но когда сборная выходит на престижный форум – приглашаются только лучшие представители иностранных чемпионатов.
– Против Греции вы играли бок о бок с Бабангидой, Санди Олисе, которые серьезно заявили о себе в Европе...
– Еще был Тарибо Уэст. Он произвел на меня наибольшее впечатление. Тарибо – настоящий лидер коллектива.
"Настолько трудно, как в "Динамо", не тренировался нигде"
– Когда в 2000 году поступило приглашение от "Динамо", вам был известен этот клуб? Вы знали, куда едете?
– Лично я – знал. Но в целом для Нигерии это команда-загадка. Представители "Динамо" вышли на меня в "Маккаби" (Хайфа). Туда прибыл Йожеф Сабо и уладил необходимые дела. В Киев я должен был прилететь вместе с Якубу Айегбени. Но продолжался чемпионат Израиля, Якубу имел регулярную игровую практику, тогда как я – нет. В клубе решили: "Сначала ты полетишь. Посмотри, что и как. А Якубу потом присоединится". Но в дальнейшем клубы не договорились. Якубу так и не приехал.
– Как вас встретил Киев?
– Мы прилетели в два или три часа ночи. Нас сразу забрали на базу. Завели меня в комнату: "Спи". А на следующий день – игра. Продолжался Мемориал Макарова. Утром меня разбудили: "Одевайся. У тебя сегодня матч". Вот так. Я спустился с агентом в ресторан, позавтракал и – за работу.
– В то же время в "Динамо" появился другой нигерийский легионер – Лаки Идахор...
– Меня это радовало, потому что мы были знакомы раньше – играли вместе за олимпийскую сборную. Вместе в новом коллективе адаптироваться легче. Лаки – хороший парень.
– Валерий Лобановский произвел на вас сильное впечатление?
– Не могу ничего сказать о Лаки, но, например, мне в "Динамо" было очень сложно. За всю свою жизнь я настолько трудно, как в Киеве, не тренировался нигде. В "Динамо" футболистам давали слишком большие нагрузки. Что давалось тяжелее всего? Да абсолютно все было сложным, скажу вам честно. В течение дня у нас могло быть по три тренировки. Я очень сильно уставал. К тому же, вскоре после перехода в "Динамо" получил травму, меня оперировали. Затем, когда восстановился, пришлось снова привыкать к безумным нагрузкам... А с Лобановским я не общался никогда. В основном работал под наблюдением Михайличенко и Демьяненко – они проводили тренировки.
– Кто в "Динамо" стал вашим другом?
– Я дружил с Лаки и Ласло Боднаром.
– О, Ласло! О его сексуальной ориентации рассказывали интересные вещи...
– Я тоже слышал об этом. Но каких-то конкретных фактов о Ласло не знаю.
"Был в "Динамо" один гей". Триумф и трагедия Ласло Боднара
– Самая невероятная история, которая с вами случилась в "Динамо"?
– Чего-то такого не припомню. Хорошо в память врезалась эта травма, о которой уже упоминал. А еще, когда я не попал в основной состав "Динамо". В этот момент было страшно и обидно. Не ожидал такой развязки. Думал, приеду в Украину, буду работать на тренировках и играть. Не удалось...
– Упали в депрессию?
– Депрессии, как таковой, не было. Я стойко воспринял реальность и играл за "Динамо-2". Еженедельно имел определенную игровую практику.
"У меня были проблемы с вашим тренером Фоменко"
– После "Динамо" вы наконец вдоволь поиграли в Высшей лиге – за "Ворсклу", "Волынь", "Таврию" и "Зарю". Где было лучше всего?
– В плане условий лучше было в Симферополе. Но в игровом плане вне конкуренции – Луцк.
– Вы меня удивляете. "Волынь" же тренировал такой страшный Виталий Кварцяный!
– Страшный. Это то, что все говорят. А я всегда повторяю одно: как человек он – хороший. Конечно, Кварцяный – сумасшедший тренер. Но когда с ним сидишь один на один и говоришь, то он – отец. За то время, что я с ним работал, у нас не возникало никаких скандалов. Лишь в конце клуб мне не заплатил, когда я получил травму. Они просто разорвали контракт. Кроме Кварцяного еще бы хотел выделить покойного Андрея Баля, который меня тренировал в "Ворскле". Это также был очень позитивный человек.
– Говорят, что тренировки у Кварцяного – не сахар. Там в бронежилетах бегать нужно. Вы уставали, как и в "Динамо"?
– Кварцяный хорошо понимал и чувствовал мое состояние. Он не позволял мне бегать в бронежилете. Осознавал, если даст мне большую нагрузку, я не смогу сыграть на 100 процентов. Начинается серьезная беговая работа, Кварцяный ко мне говорит: "Переодевайся и езжай домой. Тебе это не нужно".
Помню, только прилетел из Нигерии, а у нас стартует второй круг матчем против "Шахтера". "Виталий Владимирович, я физически не готов к игре". "Ничего страшного, – отвечает. – Я знаю, что ты можешь сыграть". Люди получали по 1-2 дня отдыха. Мне же Кварцяный мог позволить 3 дня: "Я знаю, тебе это необходимо".
– Алекс Фергюсон бросил в Бекхэма бутсой. А что летало в раздевалке "Волыни", когда Кварцяный был в плохом настроении?
– Ну, он мог бросаться бутылками с водой или сумками. Я это все видел собственными глазами. Когда увидел впервые – это вообще был в шоке!
– Когда вы играли в "Таврии", ходили слухи, что употребляете наркотики. Откуда это вообще взялось?
– (Смеется) Могу сказать, что у меня были проблемы с вашим известным тренером – Михаилом Фоменко. Это, вроде бы, от него пошли такие слухи. За всю свою жизнь я никогда не курил даже обычных сигарет. Это могут подтвердить все, кто меня знает.
Возможно, вы слышали, какие у меня тогда были проблемы. Я летел домой из ОАЭ и в Эмиратах попал за решетку. Клуб на тот момент разорвал со мной контракт и начал рассказывать сказки, как я курил марихуану и так далее. Просто шок! В "Таврии" был футболист – Стоян его фамилия, если не ошибаюсь. Он попался на допинг-контроле – обнаружили марихуану. А меня столько раз проверяли – и не нашли ничего, ведь я не курил. Словом, когда клуб не хочет платить тебе деньги – начинаются разные истории.
– Расскажите о том, как и почему попали в тюрьму в Эмиратах.
– Возникли проблемы с паспортом. Он оказался старого образца. Я объездил много стран – все было нормально, но в Эмиратах меня взяли под стражу. Шок! Я собрал все документы, подтверждающие, что паспорт – не фальшивка. Документацию даже пришлось переводить на арабский язык... И все равно меня посадили на 2 месяца.
– И как оно – сидеть в Эмиратах?
- Скажу вам честно: ничего страшного я не увидел. Если бы все тюрьмы были такие, как в Эмиратах, тогда там спокойно можно было бы даже жить (смеется). Никто никому не угрожает. Кормят просто прекрасно. Хочешь добавки к своей порции – получаешь добавку. Что-то заболело – дают таблетки. Единственный минус – решетка. Не можешь почувствовать себя свободным человеком. Вот и вся разница.
"Расисты позорят свою страну"
– Расскажите о своей украинской семье.
– С женой познакомился, когда выступал за "Волынь". Она из Луцка. Родила мне двух дочерей.
– Вы уже наполовину украинец?
– (Смеется) "Наполовину" – не бывает. Или полный, или нет. Украинского гражданства нет. Только вид на жительство. Поэтому я – гражданин Нигерии.
– С расизмом часто сталкиваетесь?
– Всякое бывало – и во время игры в футбол с трибун кричали, и когда по городу ходил. Сейчас ситуация улучшается, таких случаев уже меньше. Но все равно расисты попадаются. Хотя это не говорит, что Украина – плохая. США, Германия, другие европейские страны – такие люди есть повсюду. Они позорят свою страну.
– Годвин уверяет, что со своими обидчиками будет разбираться по-мужски. А как вы воспринимаете оскорбления в свой адрес?
– Стараюсь не отвечать агрессией на агрессию. Мы же в демократии живем. Каждый имеет право на свое мнение. Живи свободно, говори, что хочешь, только меня и мою семью не трогай. Заденешь – будет другой разговор.
Годвин: Возражал Солу Кэмпбеллу: "В Украине нет расизма". Сейчас мне стыдно за свои слова
– Еще долго собираетесь играть в футбол?
– Если будет возможность, то буду играть. Вот осенью помог во Второй лиге клубу "Арсенал-Киевщина". Не знаю, продолжу здесь выступления во втором круге. Нужно разговаривать с руководством. Срываться сейчас и ехать неизвестно куда, чтобы играть за копейки, не хочется.
– Война вас не пугает?
– Нет, потому что она – далеко. А вот если фронт переместится ближе к Киеву – тогда станет страшно. Но, думаю, до этого не дойдет. Дай Бог, чтобы все скоро закончилось и страна продолжила развиваться.
– К чему вы так и не сумели привыкнуть в Украине за все эти годы?
– Нет такого. Ко всему я привык, ничего меня не удивляет. Если мне в Украине было бы некомфортно, я бы уже давно уехал отсюда, как это сделали многие мои друзья, за исключением Годвина и Окодувы. Я тут создал семью, как видите. Все ОК.