"Футбол 24" предлагает вторую часть абсолютно феерического интервью со знаменитым комментатором.
«Приходилось употреблять не допинг, а валидол»
- Читал, что когда «Динамо» возглавлял Алексей Михайличенко, он некрасиво с вами поступил. С тех пор прошло много лет. Сейчас уже общаетесь?
- Не припомню. Если и общались, то не в интервью. Это могло быть, когда Алексей приходил на программу, а я сидел сбоку - здоровались и не вспоминали о том эпизоде.
Вернемся в прошлое. Мы имели предварительную договоренность о послематчевом интервью, когда киевляне стали чемпионами Украины. Для Михайличенко это была новая высота, ведь он впервые завоевал золото в качестве главного тренера. После финального свистка репортаж не закончился, мы не уходили с эфира, хотя и не были спортивным каналом. Хотели взять флеш-интервью у Алексея, тем более, согласовали это заранее с Игорем Михайловичем Суркисом. Михайличенко уперся: «Я сейчас пойду, поздравлю команду, а затем вернусь». Ну, извините, эфир ведь не резиновый...
Ещё был случай в Луцке с Семеном Иосифовичем Альтманом. Он тогда тренировал донецкий «Металлург». Команда победила, очередь послематчевых интервью. Альтман - человек-душа, всегда шел нам навстречу, как вдруг на таком подъеме отказывается: «Я бегу в раздевалку, поздравлю ребят и вернусь». Я же, наученный горьким опытом, нагло схватил его и придержал левой рукой внизу, в правой руке - микрофон. Режиссер трансляции не видел, за что я держу Семена Иосифовича, и затем донимал вопросами: «Ну вот скажи, за что ты его схватил, что он никак не мог вырваться?» (Улыбается).
Я понимаю, что иногда действительно не хочется говорить, отвечать на вопросы. Но такова наша журналистская работа. Мы же не для себя стараемся. Поэтому становится обидно, потому что человек не понимает, что это для него самого лучше - на всю Украину говоришь, набираешь вести.
- Какой допинг помогал вам провести эфир? Было хотя бы раз, что вы перед комментированием приняли "50 грамм"?
- Нет. Честное пионерское! Не знаю, кстати, не нарушаю ли этим высказыванием закон о декоммунизации... Так вот, я перед эфиром никогда не употреблял. После эфира - пожалуйста. В хорошей компании мы часто, особенно после матчей на Республиканском стадионе, шли в гостиницу «Спорт». Виктор Максимович Банников всегда делал нам «передачу». Он понимал, что журналисты - не столь богатые люди. Я, Леша Семененко, Николай Рябов, Лариса Рябова чисто символически снимали стресс. Заходим, а за соседним столиком Валерий Бугай, тогдашний президент харьковского «Металлиста», и Банников. «Ага, комментаторы! Давайте, ловите, я вам бросаю мяч в поле», - восклицает Виктор Максимович. Спустя мгновение нам принесли от него подарочек.
- Российский комментатор Василий Уткин стал безработным после того, как заснул в прямом эфире. Случалось, что и вас клонило в сон в комментаторской кабине?
- Конечно, иногда действительно бывает трудно. Когда, как говорят в народе, «игра была ровна...» - продолжение фразы болельщики знают. Но, возможно, сказалось, что я был активным участником художественной самодеятельности, играл в школьном театре, поэтому иногда самому приходилось создавать атмосферу, самого себя ускорять. Моментами это выглядело не совсем логично, но по-другому трудно.
Наденешь гарнитуру, а у меня же ещё гипертония, и чувствуешь нагрузку. Как будто не волнуешься, но она давит на уши и ты слышишь, как там, в ушах, начинает стучать. Приходилось употреблять не допинг, а валидол. Под язычок положишь, пососешь и успокаиваешься, приводишь себя в норму.
В 2008-м я делал чемпионат мира по биатлону со шведского Остерсунде. Наши девушки хорошо выступали, поэтому комментировал очень эмоционально. Когда приехал домой, мама упрекала: «Сынок, ну разве так можно? Ты кричал, как будто и тебе дадут какую-то картофельную медаль». Неслучайно говорят, что пульс достигает 200 ударов в минуту, когда комментируешь и волнуешься, пытаясь своими флюидами помочь спортсменам.
- Когда волновались больше: во время биатлонных этапов или матчей «Динамо» в Лиге чемпионов 90-х?
- Всё-таки больше волновался на Олимпийских играх-1996 в Атланте, когда Слава Олейник боролся в первом для независимой Украины финале. У меня ещё тогда и верхние, и нижние зубы были свои. Они так стучали, что это могло проникнуть даже в эфир (Улыбается). Хотя я знал, что Слава выиграет, потому что в том же году на чемпионате Европы в Будапеште он этого поляка разгромил - 6:0 или 9:0.
А вот матчи Лиги чемпионов, особенно киевского «Динамо» в 1998-99 годах, я на удивление спокойно комментировал. Получал удовольствие от процесса, ведь команда тогда играла, буквально летела. Конечно, было обидно, когда мы упустили победу, ведя с «Баварией» 3:1. Ничья 3:3 и 0:1 в Мюнхене.
Помню, перед матчем 5-го тура с «Панатинаикосом» Григорий Михайлович Суркис говорит мне: «Если, не дай Бог, «Динамо» проиграет, то кто будет виноват? Тренер, президент клуба и комментатор - тоже». «Нет, - отвечаю. - Я уверен, что «Динамо» выиграет». Не знаю, откуда такая уверенность у меня взялась. Возможно, после того, как Валерий Васильевич разговорился в аэропорту Лондона...
«Калитвинцев не дал собаке подать угловой»
- У вас очень много крылатых фраз...
- Да нет. Честно говоря, может это и не мои крылатые фразы. Мне столько всего приписывают! Я горжусь этим, конечно, но там, возможно, только треть принадлежит мне.
- О Кумане и его кудрявых ногах - ваша фраза?
- Да нет, я не знаю. О каком вообще Кумане идет речь? Их двое.
- Дословная цитата: «Это Куман. Вы, наверное, узнаете его кудрявые ноги».
- Простите, но Кумана я, скорее всего, не комментировал никогда. «Динамо» и «Барселону» в 1997-м я не комментировал, так как делал флеш-интервью с Лобановским. В первой половине 90-х встречи киевлян с каталонцами комментировал либо Валик Щербачев, либо Леша Семененко. Я же говорю: иногда такое приписывают!
- А чем гордитесь из того, что ваше?
- Когда Украина стала независимой, то мы в редакции постоянно все фамилии переиначивали на украинский манер. У нас Хуан Антонио Самаранч, светлая ему память, был Иван Антонович Самаранченко. И вот комментирую я с Сергеем Лифарем церемонию открытия Олимпиады в Лиллехаммере. Когда в кадре появился Самаранч, я так его и представил: «Президент Международного олимпийского комитета Иван Антонович... оооо...». Что-то там пробормотал и затем поправил себя.
Недавно вспомнил эпизод из матча «Карпат» и «Динамо» во Львове. Юрий Калитвинцев идет подавать угловой, а там собака выбежала в поле. И я начинаю рассказывать, мол, собака также хотела подать угловой, но Юрий Калитвинцев не дал ей этого сделать (Улыбается).
- Коллега Николай Моторный называет вас «Гуллитом». Откуда такое прозвище?
- У нас на телевидении существовала журналистская футбольная команда «Прессинг». Усы у меня были всегда, ещё и играл я под 10-м номером. А Коля Рябов нашел в гримерной цеха черный парик, попросил немного усовершенствовать и принес мне. Я играл в этом парике, а в конце матча сбрасывал его. Это на трибунах всегда вызывало ажиотаж.
На фото: "Гуллита" отыщете без проблем
Играли однажды в Чернигове с ветеранами «Десны». В воротах стоял Андрей Пивовар (его брат Антон - также голкипер) и после матча рассказал историю. За его спиной возились мальчишки, подавали мячи и спорили. Один говорит: «Это же настоящий Гуллит». Другой отвечает: «Что он здесь забыл?» «Да нет, ты посмотри - десятый номер, усы, прическа. Это точно Гуллит». В конце матча, когда я снял парик, один из тех мальчишек был очень разочарован.
«Жена ревновала к определенным людям»
- У вас за спиной - 11 Олимпиад. Какая командировка запомнилась больше всех?
- Командировок было 10, так как на последнюю Олимпиаду в Сочи мы делегировали лишь одну съемочную группу, а события комментировали из Киева. Во-первых, понятно, какие тогда отношения начинались между обеими странами, и финансовые возможности были не из лучших. Когда все эти события развернулись, у меня на фейсбуке даже появился призыв бойкотировать освещение российской Олимпиады.
Как говорится, лучше запоминается первое и последнее. Первая Олимпиада в Лиллехаммере отложилась в памяти своей городишностью в хорошем смысле этого слова. Небольшой город, в котором я не видел ни одного многоэтажного дома. Норвегии это, наверное, свойственно. У Ильи Оренбурга была «одноэтажная Америка», а это - одноэтажный Лиллехаммер. Единственное многоэтажное помещение построили специально для Олимпиады - под телецентр. Наша делегация насчитывала шесть человек, четыре из которых - творческие работники, то есть комментаторы.
Ну и 2012 год, Олимпиада в Лондоне. Такого количества туристов, как там, я не видел ни ни каких Играх. Вот так отработаешь и идешь к транспорту, чтобы уехать в свой отель (а мы жили рядом со знаменитой Бейкер-стрит, где ходишь и вспоминаешь Шерлока Холмса и доктора Ватсона). Приходилось буквально проталкиваться между туристами.
- Ваша карьера состояла из разъездов, иногда - длительных. Жена к профессии не ревновала?
- К профессии - нет, а к определенным лицам (она представляла, что я где-то, что-то, с кем-то) - да. В воображении всегда можно нарисовать всё, что угодно. К олимпийским командировкам жена относилась более спокойно, а вот чемпионат Украины, выезды в Донецк, воспринимала настороженно. Тогда в высшей лиге играли «Шахтер» и «Металлург», которые, хоть и имели разные стадионы, чередовали домашние матчи. Только мы отработали домашнюю игру «Шахтера» и вернулись в Киев, как уже надо снова ехать в Донецк, потому что играет «Металлург». Жена подсчитала, что я раз 12 за лето побывал на Донбассе. «Зачем ты приезжаешь? - спрашивала. - Уже там бы и оставался у НЕЕ». Возможно, она была не столь далека от истины, но, в принципе, это такое. Это жизнь. Как говорит Мирон Богданович, которому недавно исполнилось 65 лет: «Та то таке» (Улыбается).
На фото: Сергей Савелий - женский любимец
- Давненько вы уже футбол не комментировали. Когда это было последней раз?
- В 2012-м я комментировал не полный матч, а просто осуществлял подстраховку во время чемпионата Европы. Матч-открытие из Польши, сигнал оттуда сначала не проходил. Минут 5-10 я поработал в эфире. В 2010-м комментировал чемпионат мира немного активнее - под картинку, конечно. А спустя два года, на Евро, сосредоточился на комментировании исторических хроник чемпионата Европы. Работали напару с Василием Полотаем, я там песни пел в эфире.
- Быть може, собираетесь сделать эффектный, резонансный камбэк в комментирование футбола?
- Знаю, что комментаторы и более солидного возраста, чем у меня, продолжают работать. Но, как поет Дмитрий Михайлович Гнатюк: «Літа на зиму повернули, пливуть в осінній хмурості…» Да, я люблю, как в юности, но комментировать, откровенно говоря, нет особого желания. Возможно, произошло перенасыщение футболом, комментированием. Поэтому хочется просто посмотреть хороший матч. Часто есть желание слышать только интершум. Но, к сожалению, у нас нет таких специальных трансляционных каналов, как за рубежом.
«Не люблю, когда комментаторы тараторят»
- Как оцениваете комментаторскую смену, которую вы воспитали?
- Никогда коллег не критикую. У каждого своя судьба и свой путь широкий. Если бы у нас было больше футбольных каналов, то может бы и комментаторов появлялось больше. Я с удовольствием слушаю Витю Вацко, Сашу Гливинского (сейчас у него, правда, очень много другой работы на такой ответственной должности, как пресс-секретарь сборной Украины), Игоря Цыганыка. Очень благодарен Цыганику, что он считает меня своим учителем. Игорь немного преувеличивает, хотя свой первый комментарий он действительно провел со мной - на стадионе «Украина» играли «Карпаты» и «Шахтер».
На фото: С Александром Гливинским и Михаилом Ревенко
Не скажу, что меня раздражает кто-то из молодежи. Вот сын мой старший - тот радикальнее. Он мне всегда говорит: «Батя, ну почему ты так рано покинул это дело? Давай, возвращайся комментировать, потому что некого слушать». Интернет пришел на пользу, но и во вред. Нынешние комментаторы настолько забивают эфир этими цифрами, историями, грязным бельем, что забывают о футболе. Не люблю, когда делают большие паузы, но и не люблю, когда тараторят. Иногда хочется поймать момент и разложить, проанализировать его в своей голове, а он тараторит, как из пулемета.
- А что думаете о Босянке и Джулае, у которых культовый статус среди огромной украинской аудитории, но которые, к сожалению, сейчас лишены возможности комментировать для широкой общественности?
- Когда у нас была Олимпиада-2000 в Сиднее, «Поверхность» стала транслировать Лигу чемпионов. Всегда мы имели приоритет, но здесь так совпало, что Игры начались в сентябре, параллельно со стартом чемпионской лиги. Наши творческие силы были задействованы в Австралии, поэтому «Поверхность» потихоньку освоила ЛЧ. Пусть Денис не обижается, но он всегда импонировал мне меньше. А Джулай нравился. Даже своей фразой, возможно, несдержанной. Но, думаю, что Дэвид Бекхэм ту трансляцию не смотрел и в суд на него не подавал. Тем более, что сейчас Джулай работает в тех краях, в Ирландии. Если бы Бекхэм захотел, то Дмитрия не пустили бы туда (Улыбается).
- Три профессиональных совета от вас для тех, кто хочет начать комментаторскую деятельность.
- Прежде всего - не бояться быть самим собой. Никого не копировать. Да, учиться можно, что-то брать, но не копировать. Нужно быть искренним в общении с телезрителями. Перед глазами надо сразу нарисовать себе виртуальную картину - кто тебя слушает. Вот я когда комментировал Олимпиады, представлял свою маму, а также родню. Для футбола имел другую заготовку - мою сельскую футбольную команду, с которой выигрывал кубок района. Я всегда комментировал для них. Так и думал: «Что сейчас скажет Гриша Магазий? А что подумает Василий Безуглый?» (Улыбается)
Что ещё? Нужно много читать. И не только спортивные материалы, но и украинскую классику, и современную литературу. Конечно, если хотите работать именно на украинском канале, то и в жизни нужно общаться между собой на украинском языке. Потому что днем поговорил по-русски, вечером сел комментировать на украинском - и долго ищешь в голове то нужное тебе слово.
На компромиссы идти можно, а вот на конъюнктурщину - никогда! Имею в виду, когда тебя просят: ты сегодня это скажи, а этого не говори.
«Вдруг ФСБ схватит и сделает наркобароном?»
- Война на Донбассе. Недавно вы упоминали в фейсбуке о своем товарище, который там. Многие собратья ушли воевать?
- Мои товарищи уже такого возраста, что их там почти нет. Но если вспомнить только наших спортивных журналистов, то наберется большая компания: Саша Монзолевський, Роберто Моралес, Гриша Палий, не так давно вернулся домой Вадим Коробенко, с которым я в свое время комментировал борьбу. Родственники мои воюют - и близкие, и дальние. Больно всё это слушать и видеть. Стараюсь как можно меньше смотреть новости, но мы же не страусы - голову в песок не спрячешь. Этот год - олимпийский, и у меня была инициатива, чтобы МОК провозгласил олимпийский год мира. Мы же помним, что во времена Олимпиады войны прекращались... Возможно, это нереально, но хочется... Просто страшно слышать о том, что там гибнут наши дети, братья.
Из села неподалеку моих Кулажинец, на Майдане в Небесной Сотни погиб парень Андрей Черненко. Каждый раз, когда иду на стадион «Динамо» мимо Украинского дома, вижу портреты Небесной Сотни. Всегда останавливаюсь и молюсь за их память. Если есть возможность - цветы положу. Обязательно подхожу к портрету Андрея Черненко. Он стал Героем Украины, дочурка маленькая у него осталась.
- В России живут ваши двоюродные братья и сестры. Связи из-за политики не разорвались?
- У меня там шесть двоюродных братьев и сестер. Я им время от времени звоню, поздравляем друг друга с Новым годом. Пытаемся о политике не говорить. Они были здесь, в Украине, постоянно - на каникулы приезжали, в отпуска. Поэтому знают, что украинцы не могут быть такими, как нас рисуют в российской прессе и на телевидении.
Но, знаете, определенный страх всё же есть. В прошлом году мне исполнилось 60 лет. Когда в 2012-м такой же юбилей праздновал мой двоюродный российский брат, я к нему ездил в Димитровград Ульяновской области. В этом году 60 «стукнет» ещё одному брату, он живет в Кирове. Но думаешь различные варианты, когда слышишь новости о задержании 120 распространителей наркотиков, которые, по информации ФСБ, оказались гражданами Украины. Возможно, это и фейковая информация, но теперь уже и жена меня туда не отпустит. Кто знает, а вдруг схватят тебя и сделают каким-то наркобароном. Хочется верить, что придет то время, когда мы снова сможем спокойно ездить друг к другу.
- По ту сторону баррикад остался ваш коллега Вячеслав Шарафутдинов - он в Донецке. Контактируете с ним?
- Нет. Мы и до этого так не особо общались. Исключение было, когда приезжали в командировку, или он приезжал в Киев и даже некоторые матчи комментировал под картинку на студии. Вячеславу было трудно работать на украинском языке. В принципе, мы поддерживали нормальные отношения. И сын его некоторое время работал в нашей редакции. А сейчас - всё оборвалось. Я слышал, что он там даже вошел в федерацию футбола ДНР. Если бы позвонили друг другу, то я бы его спросил и не знаю, что бы он ответил.
У меня на оккупированной территории осталось много знакомых. Есть среди них такие, которые настроены агрессивно. А есть настоящие патриоты, мне их немного жаль, потому что не могу представить, как они там выживают. Но другого выхода нет - им по 70-75 лет, у них квартиры, дачи.
- Какие у вас планы на 2016-й? Что хотите сделать, где побывать и что прочитать?
- "Пляны" (смеется). У украинцев Канады, Америки, Австралии это слово хорошо звучит - пляны. «Пане товаришу, то які у вас пляни на завтра? Ви мені скажіть і я вас буду на долі чекати». Я долго не мог понять, что же такое «на долі». У нас в доме была "долівка" (пол, смазанный глиной, - прим. ред), а у мамы - больные руки. Так она всегда меня просила, чтобы я «вивіхтював долівку». Потом меня осенило: «на долі» - это «внизу».
Планы - прежде всего успешно закончить биатлонный сезон. Потом у нас Олимпиада. А уже сейчас, 13-14 февраля, надеюсь, ничто не помешает провести в киевском Дворце спорта 20-й Международный турнир по борьбе, посвященный нашим прославленным ветеранам. Я там буду «ринг-анонсером» (Улыбается).
Что касается чемпионата Европы по футболу, то не собираюсь во Францию, хотя у меня там дочь живет в Париже. Посмотрю отсюда за успехом сборной Украины в групповом турнире и, конечно, в финальном матче.
Олег Бабий, Футбол 24
Фото с Facebook Сергея Савелия
Читайте также:
Джулай: Не понимаю, что значит "футбол вне политики". Может, тогда с "ДНР" сыграем?