Интервью "Футбол 24" с полузащитником киевского "Динамо" 1976-81 годов, а также сборной СССР, большая карьера которого трагически закончилась уже в 24.
В 19 он выиграл золото чемпионата СССР. Годом раньше дебютировал в сборной страны и стал одним из самых молодых дебютантов еврокубков в истории украинского футбола. Трудно поверить, но еще раньше он выиграл титул чемпиона Европы в составе юношеской сборной. Кажется, Александр Бережной очень спешил жить и собрать все возможные трофеи.
Случайно или нет, но его большая карьера закончилась фактически в 24. Далее было то, о чем лучше не вспоминать. В свое время Александр Николаевич успешно играл против обладателей "Золотого мяча" Беккенбауэра и Симонсена, заставлял неоднократно нервничать Лобановского, но относился ко всему этому очень сдержанно и спокойно. Даже сейчас Бережной редко веселится и признается в излишней флегматичности. "Улыбнись хоть для фотографии", – говорит теща Любовь Максимовна. "Ты же знаешь, что я постоянно такой хмурый", – отрубает Александр Николаевич.
К концу нашего разговора легенда "Динамо" существенно оживляется и на лице появляется еле заметная улыбка. Хотя радоваться действительно нечему – большие проблемы со здоровьем, оборванная карьера и, как он сам говорит, искусственные суставы, которые не болят. И все же гостям в доме Бережных всегда рады – добром и позитивом здесь делятся даже тогда, когда реальность по-настоящему сурова.
"В Луганском спортинтернате было труднее, чем в армии"
– Александр Николаевич, вы не часто появляетесь в прессе, ведете непубличный образ жизни. Последние сведения о вас – тренерская деятельность в ДЮСШ "Звезда".
– С тренерством я уже тоже закончил. На футболе бываю редко. 15 лет отработал на Отрадном в филиале "Динамо". Последние два года тренировал детей в ДЮСШ "Звезда". Работу бросил – ходить трудно.
– Когда мы впервые договаривались о встрече, года два назад, вы говорили об определенных проблемах со здоровьем. Как чувствуете себя сейчас?
– Сильно беспокоят колени. Есть проблемы с глазами – катаракта. Прошел два хирургических вмешательства. А еще была операция на бедре. Вот такой мой список проблем. Искренне благодарен Игорю Суркису и киевскому "Динамо" за помощь.
– С глазами ситуация улучшилась?
– Существенно. Я вообще не видел – темнота. Сначала на левый глаз сделали, потом на правый.
– На стадионе вы не бываете, но по телевидению футбол смотрите?
– Да, за "Динамо" всегда болею. "Шахтер" постоянно в еврокубках поддерживаю. А еще очень люблю "Ювентус".
– Давно фанатеете?
– Еще с юности – только перешел в "Динамо" и в Европе за туринцев начал болеть. Любимый футболист? Никогда его у меня не было. Просто команда классная.
– В город выбираетесь нечасто, но друзей из мира футбола по телефону часто слышите?
– При встрече могу со всеми пообщаться, но тесно общаюсь с двумя Владимирами – Лозинским и Бессоновым. Время от времени созваниваемся.
– Пишут, что родились вы в Суходольске на Луганщине. Давно там были?
– Последний раз еще с момента переезда в Киев. Съездить хотел бы, но такой возможности нет. Родных посещал во время календарных матчей "Динамо". Родителей я давно оттуда перевез, а родственников на Луганщине фактически не осталось.
– Ваш отец работал на шахте. Если бы не футбол, пошли бы его путями?
– Мое детство прошло на Кубани. Предки моего отца – кубанские казаки. Жили мы там недолго и отец отправился в Абхазию, где также работал на шахте в Ткварчели. А уже оттуда семья отправилась в Суходольск. Кстати, родился я еще в Абхазии, именно в Ткварчели. Насчет шахт, то я даже под землей ни разу не был. С детства знал, что буду спортсменом. В моей жизни были легкая атлетика, баскетбол, бокс, но футбол победил.
– Вам повезло, ведь вы попали в Луганский спортинтернат. Что вам дало это известное заведение?
– Главное – это "закалка". Дисциплина, жесткий режим... Судите сами – подъем в 6 утра, дальше обязательно зарядка, а затем обучение, тренировки. Мне иногда казалось, что нам было труднее, чем в армии. Вступил в интернат сам, родители даже не знали.
– В состав различных сборных СССР вы попали еще задолго до совершеннолетия. Каким образом можно было выиграть конкуренцию у сотен кандидатов, претендовавших на одно место?
– Меня заметил на одном турнире в Харькове Михаил Коман. Сначала он порекомендовал мою кандидатуру в "Динамо" из интерната, а затем и в сборную.
– То есть за "Зарю" так и не сыграли ни одного поединка?
– За главную команду не играл, только за дубль. В последнем туре даже поехал в Ростов на игру с основой, но остался в замене и на поле не вышел. Я молодой был – мне только 17 исполнилось.
– Много лет спустя ваш трансфер пресса будет называть примером административной селекции киевского клуба. Вы помните свое первые эмоции, когда приехали в столицу?
– Во-первых, вариантов у меня было немного. Если бы не переход в "Динамо", то я бы готовился к армии. В лучшем случае – меня ЦСКА ждал. Лобановский пригласил в кабинет, где я и написал заявление. Понимал, что это большая честь. Мало того, что в такую команду приглашают, да еще и будто уговаривают.
– О магии Валерия Васильевича ходят легенды. Ваши впечатления от разговора с выдающимся тренером?
– Самое интересное, что я совсем не волновался. Очень внимательно смотрел на тренера, рассматривал. Обратил внимание на манеры, разговор. Как будто изучал его, но не могу сказать, что переживал.
"Что за шахту играть, что за "Динамо" – не имеет значения"
– Ваш первый успех пришел тогда, когда вы уже были игроком "Динамо". Однако связан он был с другой командой.
– Да, в 1976-м в составе сборной я стал чемпионом Европы среди юношей. Команда была что надо: Бессонов, Хидиятуллин, Дараселия, Шенгелия, Насташевский... Группу прошли на одном дыхании без пропущенных голов. По итогам турнира Витя Насташевский стал лучшим бомбардиром.
– Юношеские сборные преимущественно славятся своими дружескими коллективами. У вас тоже так было?
– Многие ребята представляли Украину, было несколько грузин, дружили мы и с москвичами. Грузины, кстати, общительные ребята. Виталий Дараселия, рано покинувший этот мир, был очень позитивным и хорошим человеком. Лидера как такового у нас не было, но я бы отметил Володю Бессонова – разнопланового исполнителя, который мог закрыть любую позицию.
– Динамовец Виктор Каплун, который также играл с Бессоновым в юношеской сборной следующего созыва, рассказывал, что Владимир мог качественно сыграть на шести позициях. А еще партнеры часто отдавали ему мяч и несколько минут могли отдыхать.
– Худой, жилистый, выносливый. Это всё о Бессонове. Сейчас мы, к сожалению, нечасто вспоминаем с ним те времена, хотя и такое бывает. Наши нынешние разговоры, в основном, о жизни.
– В сборных следующих созывов вас выбрали капитаном...
– После матчей с "Баварией" и "Боруссией" тренеру Валентину Николаеву моя игра была по душе. На следующий поединок "молодежки" вышел в статусе капитана. Не помню, с кем играли, но тогда уступили.
– В "Динамо" вместе с вами пригласили Бессонова, Хапсалиса и Бобаля. Последний в Киеве преимущественно выступал за дубль, а потом вообще перешел в "Карпаты".
– У Матвея была физика слабенькая. Ему не хватало сил выдерживать нагрузки Лобановского. Хапсалис, на мой взгляд, мог лучше карьеру провести. Один из самых талантливых исполнителей, которых я только видел. Что помешало? Его, наверное, надо спрашивать.
– Вам хватало здоровья на протяжении всего матча летать по своему правому флангу. Однако в Киеве это была не единственная ваша позиция на поле...
– Впоследствии меня перевели в полузащиту. У Лобановского была "фишка" – если в команде соперника был сильный индивидуалист, тогда он давал мне задание закрыть его. Кроме указания играть персонально, я должен был еще и к атакам подключаться. Силы было достаточно, поэтому любил действовать по всему полю. Бог здоровьем не обидел. Мы с Виктором Колотовым всю черновую работу выполняли. Имели задание забрать мяч и начать атаку.
– Адаптировались в Киеве быстро?
– Мне что за шахту играть, что за "Динамо" – не имеет значения. Звездная болезнь? Нет, такого у меня не было. Наверное, психология особенная у меня. Вышел на поле, задачу выполнил и все. Хотя не буду кривить душой – на первых тренировках пережил шок. Ну как шок? Просто вчера видел этих звезд по телевидению, а сейчас с ними мяч гоняешь. Особенно ждал знакомства со своим любимым Мунтяном. Всё детство им восхищался. Поэтому даже не так встречи с Валерием Васильевичем ждал, как общения с кумиром Мунтяном. Когда здоровался, то мурашки пробежали.
– В команде вы имели возможность узнать другого Мунтяна. Уже не с картинки, а лично.
– Это чудесный человек. Когда мы выиграли бронзовую медаль, то первым меня поздравил именно Владимир Федорович. "Тааак, молодой, с первой медалью тебя!". И по спине похлопал. Молодежь, в принципе, всегда с уважением относилась к старшим.
– Наибольшим авторитетом считался Евгений Рудаков?
– Он, а также Анатолий Коньков. Бывало и такое, что Лобановскому помогал и был неким представителем от команды.
"Малько спросил Лобановского: "Я вам что? Лошадь?"
– Нагрузки Валерия Васильевича в тренировочном процессе очень трудно переносились?
– Мне кажется, что они были даже слишком интенсивными. Видимо, в какой-то момент даже начала появляться деспотия от главного тренера. Часто игроки мышцы растягивали, ноги ломали... Не тренировки, а убийство. Психологически было даже непросто – пришел к кровати и упал. На погодные условия также никто внимания не обращал. По колено в болоте? Ничего страшного.
– На вашей памяти были такие партнеры, которые не выдерживали этого?
– Сергей Малько из "Металлиста". Как-то уже был на исходе, а Лобановский крикнул: "Сергей, доработай". Малько не выдержал и ответил: "Я вам что? Лошадь?" Ребята начали успокаивать партнера.
– Коллектив не бунтовал?
– Не знаю, насколько широкой общественности известна история, но в 1976-м Валерия Васильевича хотели снимать с должности. "Старики" немного взбунтовались и пошли против него. Мунтян и Рудаков организовали собрание. Молодежь попросили не вмешиваться. О чём шла речь, не знаю.
– Главная причина?
– Нагрузка. Произошло это накануне игры с "Днепром". Тренера отстранили и руководство поставило условие: "Выиграете – Лобановского снимают".
– Проиграли...
– 1:3. Не нарочно. Большинство игроков поддерживало тренера. Хотя "Днепр" выиграл по делу. Лобановский остался.
– Парадокс, но уже в следующем сезоне команда стала чемпионом. Как думаете, благодаря чему такой нереальный контраст?
– Лобановский сразу попрощался со старшими ребятами и подключил молодежь: Бессонова, меня, Лозинского. Произошла перезагрузка и команда заиграла.
– Тот сезон стал успешным для Олега Блохина. В 1977-м он в пятый раз стал лучшим бомбардиром чемпионата СССР. Олег Владимирович – сложный человек?
– Характер у него высокомерный. У каждого свои недостатки. Хотя не могу сказать что-то об Олеге плохое. Звездная болезнь? Нет, скорее, это такое постоянное состояние. Он был сам по себе. Хотя мы нормально общались, нас, молодых, в гости приглашал. Блохин с Буряком тесно дружил.
Нескучный тренер. Топ-20 цитат Олега Блохина
В "Динамо" часто так по парам общались. Я общался со сверстниками: Бессоновым, Лозинским, Хапсалисом. Трошкин, например, с Матвиенко. Валерий Зуев со всеми примерно одинаково дружил. Хотя в коллективе проблем с микроклиматом не было.
– Когда пишут о вашей игре в "Динамо", то часто вспоминают о выигранной вами конкуренции у Владимира Трошкина.
– У нас конкуренции, как таковой, не было. Когда я дебютировал, то Трошкин готовился покинуть Киев и переходил в "Днепр".
– Ваши фирменные проходы по флангу очень полюбились болельщикам. Раскройте секрет – это импровизация или указание Лобановского?
– Такой задачи не было. Есть возможность – подключайся и подавай. Прежде всего должен был отработать со своим игроком, а уже потом думать об атаке. Наши навесы до автоматизма отрабатывали на тренировках. Каждый из футболистов атакующей линии имел свою зону и вбегал туда во время подач. Лучше всего в штрафной чувствовал себя Владимир Онищенко. Играл идеально на опережение – ничего не боялся.
– "Динамо" – одна из первых команд, которая применяла персональную опеку. Вы упоминали, что часто получали такие задания от тренера. Навыков хватало?
– В Киеве действительно вводили этот элемент. Мы подробно разобрали тактические моменты – если тебя соперник "забирает" с собой, то партнер занимает твою позицию. Главная цель – не дать принять мяч оппоненту.
– Какова роль в тренировочном процессе принадлежала Олегу Базилевичу?
– С коллективом он общался не слишком тесно и его помощь видел только Лобановский. Пожалуй, работали вместе над тактикой и многими игровыми моментами. Футболисты могли обратиться с бытовыми вопросами именно к Лобановскому. С этим в "Динамо" был очень серьезный порядок. Валерий Васильевич решал любые бытовые вопросы.
– Квартира, машина – не проблемы?
– Квартира – да, с авто было сложнее, надо было выигрывать. Раз в два года и его можно было получить. Что касается жилищных условий, то секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий помогал футболистам без колебаний.
"Искусственные суставы не болят"
– В сентябре 1976-го вы стали самым молодым украинским дебютантом еврокубков. Ваше достижение не могли превзойти в течение 14-ти лет. Что чувствовали, когда в 18-летнем возрасте выходили на игру Кубка чемпионов с "Партизаном"?
– Обычные, будничные ощущения. Знаю, не особо интересно... Я молодым был, поэтому как раз ничего не понимал. Старшие ребята, возможно, переживали, а я относился к этому спокойно. Такая уж у меня психология. Я от природы очень спокойный, неэмоциональный, флегматичный.
– Помните, что могло вывести вас из равновесия?
– Однажды в расположении сборной в Италии мне начал "пихать" Блохин. Я не выдержал, ведь претензии были не по делу. Повышенным тоном ответил: "Олег, опустись уже немного на землю".
– Когда выходили на четвертьфинал Кубка чемпионов против "Баварии" в 1977-м, фамилии Зеппа Майера, Шварценбека, Беккенбауэра, Румменигге и Хёнесса не впечатляли?
– Никакого значения. На меня эти звезды не давили. Ребят это волновало, а мне было всё равно. На лицо не смотрел – делал свою работу. Первенство шахты, Высшая лига СССР или Кубок европейских чемпионов – всё равно.
– И всё же это противостояние с мюнхенцами является одним из самых запоминающихся в вашей жизни?
– Отложилось в памяти, потому что я должен был забивать. Оказался на ударной позиции и неплохо пробил. Майер уже не мог помочь – бросался в другой угол. Помешала перекладина. Это при счете 1:0 в нашу пользу. Впоследствии вместо меня Петя Слободян вышел и забил еще один гол, который вывел нас в полуфинал.
– Со следующим соперником, менхенгладбахской "Боруссией", итог был зеркальным – победа 1:0 и поражение 0:2. Оппоненты также были впечатляющие: Берти Фогтс, Аллан Симонсен, а на скамейке Удо Латтек. Вы как-то сказали, что после той игры не спали всю ночь...
– Да потому что и там мог забивать. На последних минутах пробивал с левой в ближнюю "девятку", но вратарь потянул. Сам не знаю, как он спас ворота. Этот момент мне не снился, но не мог забыть о нем несколько лет. Мы же в финал могли выйти. Кстати, в 1978-м забивал в похожем стиле в ворота московского "Динамо". Наш стадион находился на реконструкции в связи с подготовкой к Олимпийским играм. Поэтому играли во Львове на "Дружбе". Я с дальней дистанции загнал за шиворот Гонтарю правой и мы победили 1:0.
– В обеих встречах с немцами киевский "Республиканский" собрал более 200 тысяч болельщиков. Что чувствует человек, когда выходит на поле в таких условиях?
– Стадион как загудит – голова кружится. Люди, которые заполняли трибуны – придавали сил. Фантастика!
– Лобановский в книге "Бесконечный матч" посвятил вам не одну строку. Суть написанного – тренер доверял, но вы потеряли себя сами.
– Эта история небезосновательная. Получил я травму колена, сделали мне операцию. Выписали из больницы, восстановился, а Лобановский не подпускает в состав. Так и сорвался... Не сильно, бутылку шампанского за вечер. Было такое.
– Это единичный случай?
– Да, серийности не было. Затем я из-за травмы на Олимпиаду не попал. Тогда начал режим нарушать. Жалею ли? Просто мог дольше выступать на высоком уровне. Но от проблем никуда не деться – колено, позвоночник... Выходишь на игру, получил уколы и играешь. Это уже сейчас искусственные суставы не болят.
– Справиться с тяжелыми физическими нагрузками мог помочь алкоголь?
– Дело не в этом. До травмы я никогда не употреблял. Это потом началось... Я ведь даже не курил. Нагрузки сказались. Эти штанги – не у одного меня сейчас проблемы. Искусственные связки поставили мне. На улицу даже трудно выйти. В основном по квартире перемещаюсь.
"В сборную Симоняна ехали, как на отдых"
– В сборную СССР вас приглашал Никита Симонян. Ваши впечатления от работы с ним положительные?
– Человек он добродушный, как для тренера – даже слишком мягкий. Мне кажется, что игрокам не в меру много позволял. Не все его слушались. Футболист мог не обратить внимание на замечание, а Симонян мог смолчать.
– Не хватало дисциплины той сборной?
– Фактически тогда в расположение приезжали с целью отдохнуть. У Лобановского такое не проходило.
– В сборной кроме киевлян вы встречались с Кипиани, Дегтярёвым, Гуцаевым, Ярцевым, Гавриловым... Атмосфера была хорошая?
– Никаких проблем. Существовала дружба, которая даже до последнего времени продолжалась. Кипиани – не футболист, а профессор. Грузины все были хорошими ребятами. С улыбкой вспоминаю, как Бессонов говорил Чивадзе: "Скажи нуль", а тот отвечал: "Нол".
– В главной команде страны вы имели возможность познакомиться с нападающим "Пахтакора" Михаилом Аном, который впоследствии погиб в авиакатастрофе. Его считали одним из самых талантливых игроков Узбекистана.
– Очень техничный футболист. Хорошо видел поле, мог управлять игрой. Думаю, его ожидало хорошее будущее.
– Кто-то в 20 лет только начинает путь в футболе, а вы уже стали чемпионом СССР, сыграли в полуфинале Кубка чемпионов и имели опыт выступлений в сборной. Воспринимали такую славу традиционно спокойно?
– Абсолютно, ни капли эйфории. Воспринимал как должное и просто работал.
– "Динамо" вы покинули из-за разногласий с Лобановским?
– Я в армии еще не был и в 28-летнем возрасте меня призвали. Таким образом начал выступать за киевский СКА. Альтернативы не было, поэтому вынужден был идти. Мог только выбирать: московский ЦСКА или киевский СКА. В течение месяца прошел подготовку в Новомосковске. Принял присягу и продолжил выступления в СКА.
– Еще в вашей жизни была симферопольская "Таврия".
– И та ужасная авария. Даже сейчас чувствую ее последствия. Особенно испытал это на собственной голове. Что сказать – мне еще повезло. Мои одноклубники оба погибли.
– Сергей Туник сразу, а Виктор Королёв через несколько месяцев...
– Витя пролежал в больнице, но его спасти не смогли. Хотели меня во всем обвинить. Жена Королёва убеждала следствие, что это я был за рулем.
– Произошло это на Севастопольском шоссе после матча с минским "Динамо".
– Возвращались на базу с ребятами. С нами еще один товарищ-болельщик был. Мы с ним на заднем сиденье ехали. Сергей Туник вылетел из машины и головой ударился о бордюр... Мы же не виноваты – следствие это доказало. На нас налетела машина, произошел удар бок о бок. Наше авто отбросило в столб. От удара я потерял сознание. Руль сильно травмировал внутренние органы Королёву. Машина, кстати, загорелась. Хорошо, что это произошло возле остановки транспорта.
– После этого вы на год попрощались с футболом.
– Фактически это был конец для меня. Немного поиграл за киевский СКА у Виктора Фомина. Получилось так, что быстро начал и так же быстро закончил свою карьеру. Если бы не авария, то мог бы еще побегать. Даже вариант с возвращением в "Динамо" был. Говорили, что Лобановский меня просматривал.
– В последней профессиональной команде в вашей жизни вы встретились с Вячеславом Першиным...
– Да, удивительно, но это был мой первый тренер. Случилось так, что и последний. Вместе с ним черкасский "Днепр" вышел во Вторую лигу.
– Когда человек заканчивает с футболом в 30 лет, имея к тому же серьезные проблемы со здоровьем, руки могут опуститься...
– Мне было трудновато, появилась ностальгия. Начинаешь прокручивать все возможности, которые были. Анализируешь и переживаешь. Фактически на два года дома закрылся. Ничего не хотелось, немного в чемпионате города играл. Вернула в себя тренерская работа. Работал в Киевской области, а затем поехал в Чернигов к Виктору Грищенко, с которым "Единство" из Плисок вывели во Вторую лигу и выиграли Кубок Украины среди любителей.
– Кроме тренерской работы у вас была еще одна специфическая, хотя и формальная...
– Да, числился проводником в поезде. Выступал за киевский "Локомотив" на чемпионате города. Обязанности полноценно никогда не выполнял. Только на море с ребятами ездил. "Давай с нами в Севастополь!" – предлагали. Почему нет? Вот я и на море ездил и в футбол играл.
Владимир Онищенко: "Когда-то автомобиль в Луганске было купить труднее, чем сейчас танк"